Диалог с отморозком

Апологет коммунизма

Некоторое время назад в электронном журнале Salon.com появилась статья некоего Джесси Майерсона (JesseMyerson), суперрадикальная даже по предельно щедрым стандартам этого пристанища лимузинных либералов, увлеченно играющих в революцию. Майерсон – один из постоянных авторов журнала Rolling Stone, крайне левого журнала, окормляющего состоятельную интеллигенцию (почти треть его подписчиков имеют годовой доход свыше 100 000 долларов). Но Майерсон не ограничивается чисто публицистической деятельностью, он также главарь, агитатор и горлопан: а именно, медийный координатор движения «Оккупируй Уолл-стрит» – сборища анархо-коммунистической шпаны, восставшей против капитализма, общественного порядка, общепринятых правил приличия и элементарных норм личной гигиены.

Статья в Salon.com носит красноречивое название «Почему вы неправы в отношении коммунизма: семь вопиюще ошибочных представлений о коммунизме (и капитализме)». Читая ее, я не переставал дивиться, как можно оставаться таким упертым отморозком после того, как коммунизм разоблачил себя как самую бесчеловечную идеологию в истории (не исключая и его двоюродного родственника – нацизма), чьи адепты нагромоздили горы трупов, пролили моря крови, обратили в рабство и обрекли на беспросветную нищету, полуголодное существование и экзистенциальное отчаяние сотни миллионов людей. Меднолобый идиотизм содержания статьи особенно ярко подсвечивается нарочитым ерничеством стиля, присущим господам этого типа с их несокрушимой высокомерной уверенностью в том, что они «знают, как надо».

Конечно, проще всего было бы в сердцах плюнуть и пожалеть о времени, зря потраченном на чтение этой убогой писанины, которая у любого мало-мальски осведомленного человека может вызвать только тошноту. Беда, однако, в том, что, невзирая на все разоблачения, коммунистическая идеология нисколько не утратила своей привлекательности, причем не столько даже для люмпенов, но в первую очередь для золотой молодежи, которой пропагандисты вроде Майерсона вешают лапшу на уши, пользуясь безграничным невежеством своей аудитории и ее увлечением разбойной романтикой. Поэтому я решил все же прокомментировать статью, поданную в виде семи «мифов», посредством которых «капиталистические прихвостни пытаются опорочить светлую идею коммунизма». Это даст мне возможность в сжатом виде познакомить читателей с основными аргументами, которыми оперируют в своей пропаганде апологеты коммунистической идеи.

Миф 1: Коммунистическая экономика и только она опирается на государственное насилие.

Тут Джесси Майерсон в известной степени прав. Можно сказать, что при капитализме человек человеку волк, а при коммунизме – наоборот. Государство по своей сути несет в первую очередь охранную функцию, т.е. граждане платят налоги и соглашаются повиноваться власти в обмен на гарантии защиты от внешнего врага и от внутренних антисоциальных элементов. Какая-то доля насилия является неизбежной принадлежностью любого общественно-политического строя. Но разница все-таки есть и немалая. В демократическом обществе элемент насилия сохраняется на приемлемо низком уровне и направлен против врагов порядка, при коммунизме же насилие возведено в ранг абсолюта, главного орудия власти.

Как писал В.И. Ленин, признанный авторитет во всем, что касается коммунистического устройства общества, «Научное понятие диктатуры означает не что иное, как ничем не ограниченную, никакими законами, никакими абсолютно правилами не стесненную, непосредственно на насилие опирающуюся власть».  Впрочем, не нужно бояться, успокаивают легковерных попутчиков коммунисты, «диктатура пролетариата» – это ненадолго, лишь пока враг сопротивляется, а потом государство отомрет и наступит эра всеобщего счастья. Однако, как учит нас другой неоспоримый авторитет в теории и особенно практике коммунизма И.В. Сталин, ожесточение классовой борьбы не только не ослабевает, но даже нарастает по мере продвижения к окончательному торжеству коммунизма. Звучит парадоксально, но зато очень удобно для власть имущих. Надеюсь, у Майерсона не хватит наглости спорить с обоими великими вождями всемирного пролетариата.

В попытке доказать, что не все так ужасно при коммунизме, как утверждают его идеологические враги, Майерсон пишет, что при коммунизме обобществлены лишь средства производства, а на личную собственность государство не посягает. Ввиду очевидного отсутствия у Майерсона личного опыта счастливой жизни под солнцем коммунизма можно проявить к нему снисхождение. Он просто не понимает, что в стране, где нет рынка и где государство планирует производство всех товаров, неизбежен дефицит, дефицит всего, вплоть до мелочей. И не только вследствие вопиющей некомпетентности правителей, но еще и потому, что их вполне устраивает положение, при котором трудящимся не до мыслей о свободе и не до негодования по поводу своего убогого существования, ибо они слишком заняты бесконечной беготней по магазинам и поиском связей ради того, чтобы достать (не купить, а именно достать) предметы первой необходимости.

Иными словами, личная собственность тоже контролируется властями. А уж если ведется классовая борьба и майерсоны натравливают чернь на «богатых», личной собственностью и вовсе опасно владеть, чтобы не колоть ею глаза завистливым соседям и не вызывать у них классовую ненависть, которая может иметь далеко идущие и крайне неприятные последствия для «буржуев». Потому-то жена подпольного советского цеховика на коммунальной кухне демонстративно варила пустые щи, а у себя в комнате, наглухо задернув драпри, тайно жарила на керосинке курицу. Недаром же сказано в Писании: «…Не введи нас во искушение».

Миф 2: Капиталистическая экономика базируется на свободном обмене.

Майерсон горячо сочувствует несчастным жителям капиталистических стран, которые находятся под прессом рыночной стихии, вследствие чего они испытывают постоянные стрессы, изнывают от отчуждения и заняты безнадежным поиском смысла жизни, находясь при этом в плену иллюзии, будто они свободны в своем выборе. Но нет, они – не хозяева своей жизни, а рабы рынка, торжественно провозглашает американский коммунист.

Это отчасти верно: многих жителей свободного мира, особенно бездарных и бездельных, страшит конкуренция, тяготит необходимость выбора, удручает перспектива принятия самостоятельных решений. Одним словом, свобода далеко не всем по душе. Но все познается в сравнении. Смею заверить автора статьи, что сотни миллионов людей, которым довелось жить при коммунизме, с радостью променяли бы на ужасы жизни при капитализме свое «безоблачное» существование, не омраченное ни стрессами, порождаемыми постоянной необходимостью выбора, ни иллюзиями насчет того, кто контролирует их жизнь, ни радостным сознанием того, что ни о чем не нужно, да и опасно думать («Большой брат» за всех и обо всем уже подумал). И даже пожертвовали бы незнакомой жителям свободных стран радостью свершения, охватывающей счастливчика, когда после долгой беготни по магазинам ему удается достать местный суррогат джинсов или сосиски, пусть даже с сильной примесью туалетной бумаги, или еще какой-нибудь супердефицитный товар.

Слов нет, жизнь при капитализме – не рай на земле, но все же куда лучше и достойнее, чем социалистический ад. Как изрек неистощимый на афоризмы Уинстон Черчилль, капитализм – это неравенство богатства, социализм – равенство нищеты. Впрочем великий англичанин немного ошибся: при социализме не все уравнены в убожестве, а только «народные массы», которым на словах служат ее хозяева. Элита же, к которой, несомненно, причисляет себя Майерсон и иже с ним, купается в роскоши, щедро вознаграждая себя за заботу о «малых сих» – но, разумеется, «временно, только до тех пор, пока не отомрет государство».

Миф 3: Коммунисты убили 110 миллионов человек за сопротивление их идеям.

Майерсон не отрицает, что действительно в Советском Союзе и Китае были уничтожены десятки миллионов людей, но придумывает для этих зверств не столько оправдания, сколько аргументы, уводящие в сторону. Например, он отмечает, что большое количество жертв советского коммунизма сами были коммунистами и что параноик Сталин истребил под корень целые компартии. Более того, усмехается автор,  смешно утверждать, будто жертвы советского и китайского голодоморов погибли из-за того, что не разделяли идей коммунистического руководства. То есть не все так страшно. Видимо, с его точки зрения, людям было приятнее умирать, сознавая, что их обрекли на мучительную смерть не по идеологическим соображениям, а просто так, как травят ядохимикатами вредных насекомых?

И не смущает Майерсона, которому омерзительна демократия с ее выборами и «псевдосвободой», что при таком сказочном строе, как коммунизм, который он считает самым справедливым и истинно свободным общественно-политическим устройством, один человек, впав в паранойю, мог безнаказанно истреблять десятки миллионов, да еще требовать при этом, чтобы ему пели осанну и благодарили за науку? Нет, такая сложная реакционная мысль ему в голову не приходит. А вот насчет того, что под топор «кремлевского горца» в числе первых попали его соратники  – коммунистические вожди, это, пожалуй, единственное, что может хотя бы отчасти примирить со сталинским террором: пауки в банке вели смертельную борьбу с другими пауками, палачи истребляли палачей.

Миф 4: Капиталистические правительства никогда не совершают преступных нарушений прав человека.

«Не советую меряться, – грозно предупреждает Джесси Майерсон, – если я и мне подобные должны отвечать за Гулаг, поборникам капитализма придется ответить за работорговлю и бойни, учинявшиеся Америкой в попытках одолеть коммунизм». А также – внимание! – «за миллионы людей, погибших к результате перехода коммунистических стран к капитализму». (Каков аргумент! Вот для чего левым интеллигентам нужны мозги – изворачиваться, когда их карта бита).

А дальше еще интереснее: на совести капитализма — 100 миллионов жизней людей, которые погибнут с 2012 года по 2030 вследствие изменения климата. А за ними по той же причине погибнет еще столько же. Откуда такие цифры? А ни откуда, революционное чутье подсказало. Дескать, мир стоит на пороге невиданного в истории голода – и все по вине нефтяных компаний, которые ведут себя совершенно разнузданно, пользуясь тем, что исчез  СССР – единственная сила, которая еще как-то сдерживала их эксцессы. Стало быть, получается такая картина: пока существовал Советский Союз, он держал в узде акул капитализма, следил за тем, чтобы окружающая среда не засорялась, и не допускал нагрева глобального климата. Слава Советскому Союзу! И на кого же он нас, бедных, оставил!

Интересно, слышал ли медийный координатор «оккупантов» про Аральское море? Про Енисей и Ангару, до крайности загрязненные радиоактивными отходами плутониевого завода «Маяк»? Про разбросанные на всем пространстве гигантской России мертвые промзоны – рукотворные катастрофы, характерные следы коммунистического хозяйствования? Про Чернобыль, наконец? Про истинное чудо, совершенное «комиссарами в пыльных шлемах» и их наследниками: так основательно загадить одну шестую земной суши не просто, для этого нужен особый талант, антимидасовское прикосновение.

Но, как известно, все познается в сравнении. Что ж, попытаемся познать: кладем на одну чашу весов более 100 миллионов жертв коммунистических зверств (явно заниженное число, приводимое в «Черной книге коммунизма», но ее авторы были предельно осторожны в своих оценках, опасаясь нападок майерсонов), а на другую 200 миллионов гипотетических жертв несуществующего глобального потепления, вина за которое почему-то возлагается на капитализм.

И что же получается? У Майерсона получается, что капитализм ровно в два раза хуже коммунизма, а если по-другому – коммунизм ровно в два раза лучше капитализма. А коли так, можно, стало быть, отмахнуться от реальных жертв коммунизма как от несущественных пустяков (лес рубят – щепки летят!), незаметных на фоне куда более чудовищных (хотя и гипотетических) злодеяний капитализма. Но если представить все эти данные в суде, каков будет результат, по мнению Майерсона? Особенно если суд состоится где-нибудь в американской глубинке, где из простых людей еще не до конца вышибли остатки здравого смысла, а не в Манхэттене, где в жюри присяжных будут заседать одуревшие от политкорректности интеллектуалы и политически грамотные, хотя в буквальном смысле малограмотные или просто неграмотные представители меньшинств.

А кстати, не смущает ли  Майерсона тот факт, что по другому апокалиптическому прогнозу – еще более именитого прогрессиста-мальтузианца Пола Эрлиха – в 1970-х годах сотни миллионов людей должны были погибнуть от голода (но почему-то не погибли: проклятый капитализм нашел способы наращивать производство продуктов питания параллельно росту народонаселения); что Индия неминуемо прекратит существование как нежизнеспособная нация, и ей следует позволить без помех испустить дух, чтобы сосредоточить ресурсы на помощь тем странам, которые еще можно спасти; что к 2000 году Англия превратится в нищий остров, населенный голодающей беднотой, а скорее всего – просто исчезнет с карты мира. И где же Индия и Англия? Да все там же, где и были. Тем не менее, большинство его прогнозов сбылось – так, во всяком случае, утверждает сам Эрлих. Люди этого толка не знают стыда.

Миф 5: Коммунизм в Америке 21-го века будет напоминать советский и китайский коммунизм 20-го столетия со всеми его ужасами.

Да вы, должно быть, белены объелись, усмехается Майерсон. Неужели поборники этой, мягко говоря, нелепой теории не знают, что Россия и Китай были доиндустриальными странами с неграмотным, преимущественно крестьянским населением, в то время как в Америке в сельском хозяйстве занято менее 2% населения? И стало быть, «у нас» все будет по-другому. Звучит веско, если забыть, конечно, что все зверства, присущие коммунизму, пунктуально воспроизводились по единому шаблону повсюду, где коммунистам удавалось дорваться до власти. И не только в доиндустриальном Китае, не только в отсталых Северной Корее и Вьетнаме, но также в индустриальной Восточной Германии (кстати, поначалу более промышленно развитой, чем Западная), в не менее индустриальной Чехословакии и на Кубе с ее развитой сервисной экономикой.

Майерсон пишет: коммунизм – это высокий порыв, стремление к идеальному устройству общества, в котором все равны и все освобождены от тягот владения имуществом. И верно, коммунизм – это порыв, стремление, но только отнюдь не к воплощению идеала, а к установлению тоталитарной диктатуры. Марксизм потому и обладает огромной притягательной силой для интеллектуальной черни, что сулит кратчайший путь к абсолютной власти (а люмпенам позволяет осуществить их вековую мечту – стащить преуспевающего ближнего в грязь, в которой они сами барахтаются). Ленин откровенно провозглашал, что «вопрос о власти есть коренной вопрос всякой революции». То есть любой революционер помышляет только о том, чтобы захватить власть и любой ценой ее удержать. А как удержаться у власти кучке заговорщиков, ничего не смыслящей ни в науке управления, ни в экономике? Только террором! Поэтому смею заверить Майерсона, что, если, не дай бог, его единомышленники придут к власти в Америке, здесь будут в точности воспроизведены все ужасы типичного коммунистического общества.

А может, будет даже хуже, учитывая расовый антагонизм, старательно раздуваемый прогрессистами. Майерсон даже предвидит в этом случае реформы, которые будут пользоваться широкой поддержкой идеологически разных партий. Тут он, мягко говоря, заблуждается. Опираясь на исторический опыт, могу смело утверждать, что во-первых, идеологически разных партий не будет, все соперничающие политические силы будут сначала запрещены, а затем физически истреблены. И во-вторых, что коммунистической партии, избавившейся от оппозиции и оставшейся в гордом одиночестве, гарантирована мало того, что широкая, – стопроцентная поддержка остатков населения, уцелевших в массовых чистках. «Компетентные органы» проследят, чтобы было именно так, а не иначе. Но для заграничных «полезных идиотов» можно будет говорить, будто оппозиция существует и пользуется поддержкой целых 0,02%, а то даже 0,03% избирателей.

Миф 6: Коммунизм приводит к единообразию

По-видимому, обыватель, привыкший считать себя потребителем, а свое капиталистическое общество – огромным супермаркетом, не отличает равенства от единообразия, высокомерно замечает Джесси Майерсон. А впрочем, чего другого ждать от населения, всецело поглощенного работой или ее поисками? Под властью коммунистов все будет по-другому, жить станет легче, жить станет веселей. Карл Маркс в своей «Немецкой идеологии» уверенно предсказывал, что при коммунизме у людей появится возможность «делать сегодня одно, а завтра – другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, – как моей душе угодно, –не делая меня в силу этого охотником, рыбаком, пастухом или критиком».

Можно себе представить, как выглядела бы экономика по марксову рецепту. Впрочем, насколько известно, главный основоположник не занимался ни охотой, ни рыболовством, ни скотоводством, а с утра до ночи протирал штаны в читальном зале Британского музея и все строчил, строчил, строчил… Но ведь как в воду глядел. И действительно, вот достаточно типичная картинка из советского прошлого: слесарил у себя на заводе работяга, оступился по пьянке – и, глядишь, уже в принудительном порядке овладевает другой профессией на предприятии «Большой химии», оступился в другой раз – и вот он уже овладевает профессией лесоруба. Вышел на свободу – и по полдня охотится за колбасой. Словом, живет, «как его душе угодно», в точности как пророчествовал трирский мечтатель. Вот только на литературную критику ни времени, ни сил у него не оставалось из-за беготни по магазинам и вечного стояния в очередях.

Майерсон отмечает, что многие выдающиеся художники и писатели были марксистами. Это он верно подметил. Но тяга к марксизму у западной творческой интеллигенции обусловлена отнюдь не тем, что коммунистическое общество якобы порождает безграничные возможности для самоутверждения личности и реализации ее творческого потенциала, как заверяет нас Майерсон. Творческой прослойке при коммунизме предоставлена лишь одна безграничная возможность: шагать в ногу и дружно скандировать лозунги в поддержку партии и правительства.

Восторженное отношение деятелей культуры в свободных странах к марксизму в его практическом воплощении свидетельствует только об их легковерии и ненависти к «бездушному» капиталистическому обществу, в котором «творческому человеку» приходится, как простому обывателю, зарабатывать на жизнь в острой конкуренции с себе подобными. То ли дело в «стране социализма», где его собратьев ценят, холят и лелеют, сажают на почетные места за столом, бросают им жирные куски, и даже изредка допускают лобызнуть начальство в плечико… Накропал бездарную, но идеологически выдержанную книжонку, написал льстивый портрет вождя – и все, ты на всю жизнь и сыт, и пьян, и нос в табаке. Как же не восторгаться коммунизмом и не завидовать своим собратьям, которым выпало счастье греться в его обильных ласковых лучах?

Миф 7: Капитализм порождает индивидуализм.

Джесси Майерсон не может сдержать негодования по поводу несправедливости капиталистической системы, навязывающего обществу единообразие. Что за мерзкая картина все эти унылые пригороды и офисы, разделенные на однотипные ячейки, словно соты пчелиного улья, все эти однообразные торговые центры и скроенные по единому образцу телевизионные сериалы? Наше общество скучно и примитивно, лишено разнообразия и интереса, – вот истинное лицо капитализма, негодует Джесси Майерсон.

Что ж, трудно возразить, жизнь в современном обществе действительно тяготеет к однотипности, массовое производство на самом деле порождает единообразие потребления. Но какую альтернативу предлагает Майерсон? Был ли он в Новых Черемушках или других советских новостройках и получил ли заряд бодрости и оптимизма от представшей его взору картины? Как много разообразия усмотрел он в тягостной жизни нищих подданных коммунистических тираний? Сколько оттенков у серого?

Майерсон прав и в том, что искусство при капитализме всегда является продуктом отчуждения одиночек, бросающих вызов обществу. Но такова суть современного искусства вообще. При коммунизме же искусства просто нет (за исключением отдельных отщепенцев, ведущих катакомбное существование), принудительное единомыслие в принципе не допускает разнообразия и соответственно самого существования искусства как такового. И опять как тут не вспомнить Ленина, справедливо указавшего, что всякое искусство партийно, из чего нетрудно сделать вывод, что по его мысли единственное предназначение искусства заключается в том, чтобы «служить революции», т.е. носить поноску по приказам ее руководителей. Но Джесси Майерсон, вероятно, плохо знаком с трудами вождя мировой революции.

На этом диалог с коммунистическим пропагандистом исчерпал себя за отсутствием дальнейших «мифов». Да и нужен ли он? Пытаться открыть глаза упертым прогрессистам – безнадежное дело. Подобно глухарям на току, они, закрыв глаза, упиваются звуками собственного голоса и ничего другого слышать не желают. А те, кто на собственном опыте познал все прелести коммунизма, казалось бы, не нуждаются в напоминаниях. Однако это не совсем так. При столкновении с текущими неурядицами прошлое обычно подергивается розовым флером, плохое быстро забывается, хорошее в воспоминаниях разрастается до гиперболических размеров. Да и вообще людям свойственно принимать тоску по своей молодости за ностальгию по березкам. Вот им-то и полезно напомнить, как оно было на самом деле. Ибо, по мудрому замечанию американского философа Джорджа Сантаяны, «кто забывает уроки истории, обречен на их повторение».