Печать на устах

Почему молчат республиканцы

Многие консервативно мыслящие американцы, в особенности из числа иммигрантов, никак не могут понять, почему республиканская оппозиция не столько оппонирует, сколько поддакивает правящей Демократической партии и ее лидеру президенту Обаме. Посмотрите телевизионные дебаты: демократ всегда громогласно клеймит консерваторов, кипит благородным гневом, рвет и мечет, всем своим видом демонстрируя, как у него сердце кровью обливается при мысли о страданиях «униженных и оскорбленных». А его собеседник-республиканец робко оправдывается, растерянно улыбаясь и тщательно выбирая слова, чтобы ни в коем случае не обидеть оппонента. Трудно отделаться от впечатления, что республиканцы (редкие исключения не в счет) внутренне согласны с демократами, признают их моральное превосходство и заискивают перед ними, как бы умоляя о снисхождении и прощении.

Почему республиканцы практически без сопротивления позволяют своим «друзьям по ту сторону политического водораздела» кормить население пропагандистским варевом, замешанным на лжи и клевете? Почему республиканцы безропотно сносят пинки со стороны своих коллег и левой прессы, даже не помышляя о том, чтобы дать сдачи? Почему? Это серьезный вопрос, который затрагивает самую суть ситуации, сложившейся в Америке.

Первый и главный фактор, обеспечивающий превосходство демократов, – это безраздельное господство левой идеи: в сфере образования, начиная с детского сада и до университета включительно, в СМИ, в массовой и тем более элитарной культуре, даже в церкви. Извечные ценности поносятся на всех углах. Традиционный брак и нормальная сексуальная ориентация превратились в предметы осмеяния и издевок, информационное поле забито пропагандой политкорректных ценностей: секс – альфа и омега существования, гомосексуальность – признак особой душевной тонкости. Государство – источник всех благ, частный сектор – рассадник всех бед. Расизм – высший грех, патриотизм, уважение к конституции, любовь к Америке – признаки косности, пещерного невежества и, хуже того, экстремистского образа мыслей.

История извращается, детям настойчиво внушают стыд за «позорное прошлое» их страны. В школьных учебниках, написанных историками-марксистами вроде Говарда Зинна, Колумб изображен кровавым конквистадором, пуритане-переселенцы в Америку – религиозными фанатиками и изуверами, которые сладострастно предавались геноциду безобидных и мирных индейцев, живших в полной гармонии с природой, отцы-основатели американского государства – рабовладельцами и расистами. Пропаганда неустанно твердит, что Америка – носительница империалистического начала, агрессор и душитель свободы, жители Третьего мира – благородные страдальцы и жертвы. Израиль – агрессивное чудовище, палестинские террористы – благородные и мужественные борцы за свободу. Барак Обама и Хиллари Клинтон – гении, наделенные непостижимыми добродетелями, Джордж Буш и Дик Чейни –исчадия ада, повинные во всех бедах человечества. Демократы – добрые и хорошие, республиканцы – мерзкие бяки.

Пропаганда не ограничивается лишь пристрастными оценками событий и фактов, «прогрессисты» не гнушаются и заведомой ложью. Так, например, по случаю недавно отпразднованного пятидесятилетия легендарной речи Мартина Лютера Кинга-младшего – важнейшей вехи движения за гражданские права – корреспонденты газеты «Лос-Анджелес таймс» Катлин Хеннесси, Ричард Саймон и Алексей Косефф поведали своим читателям, что в 60-х годах борьбу за законопроекты о равноправии негров «возглавляли демократы». Читателям предлагалось догадаться, что благородным борцам за равноправие негров пришлось преодолевать сопротивление республиканцев. Иначе – с кем велась «борьба»?

А как было на самом деле? На самом деле, к примеру, при голосовании по основополагающему закону о гражданских правах в 1964 году в Сенате проголосовали «за» 46 из 67 (69%) демократов и 27 из 33 (82%) республиканцев, а в Палате представителей 153 из 244 (63%) демократов и 136 из 171 (80%) республиканцев. Причем эти цифры имеются на всех сайтах, даже самых либеральных, правда, с оговорками: дескать, если копнуть поглубже, да вдуматься, да приглядеться, то на самом деле все не так… Но кто же будет утруждать себя и шарить по интернету?! Достаточно прочитать, что пишет по этому поводу какая-нибудь солидная газета, скажем, «Лос-Анджелес таймс».

Левая пропаганда могучими потоками изливается со всех сторон на доверчивое население, неспособное сопротивляться ее напору ввиду малой доступности альтернативной точки зрения. Право на инакомыслие отрицается. Возобладал примитивный, лишенный нюансов взгляд на мир: существуют только два начала – хорошее и плохое, добро и зло, белое и черное. Оттенки и полутона – опасная блажь, кто не с нами – тот против нас, если враг не сдается – его уничтожают.

Консервативные враги постоянно демонизируются, их стараются вообще исключить из рода человеческого, с тем чтобы облегчить совесть бойцам «армии прогресса». Если враг – не человек, в борьбе с ним все средства хороши, и можно не миндальничать, великая цель оправдывает любые средства. Классический прием военной пропаганды: Гитлер – бесноватый, Геббельс – колченогий, Геринг – толстопузый, японцы – макаки, косорылые… Но то была настоящая война, скажете вы. А чем идеологическая война лучше? Те же цели, те же приемы.

Словом, американская культура полностью подмята под себя левыми, правые идеи признаны маргинальными и не имеющими права на существование. В такой ситуации естественно, что носители «правильного» мировоззрения ощущают себя – и воспринимаются обществом – как «сыны света», а их оппоненты – как служители темных сил, достойные лишь презрения и ненависти. Немудрено, что республиканцы страдают острым комплексом неполноценности.

Второй фактор: американское общество, как любое другое, иерархично, заправляет страной истэблишмент, и республиканцы – его органическая часть. Разумеется, на правах младших партнеров, пасующих перед первыми среди равных – демократами, но все же законных. Республиканцев презирают, унижают, пинают ногами, над ними издеваются, их поносят как врагов прогресса. Недавно компания NSON Opinion Strategy опубликовала результаты социологического исследования, в котором было опрошено 250 000 жителей беднейших районов самых крупных городов страны — мест скопления базового электората Демократической партии. И оказалось, что 87% опрошенных воспринимают слово «республиканец» как ругательство, ассоциирующееся в их представлении с алчностью, расизмом и насилием. Но при все при том легитимность республиканцев, их право на существование и на место у общественного корыта, на законную пайку, не оспаривается.

За долгие годы бесправия республиканцы примирились со своим униженным положением, привыкли к тому, что их игнорируют, научились «служить» и махать хвостом, радуясь костям, которые изредка бросали им хозяева Вашингтона. В 60-е и 70-е годы многолетний лидер республиканского меньшинства в Палате представителей Боб Майкл безропотно сносил высокомерное презрение своих коллег-демократов. Рассказывают, что как-то он без спроса зашел в кабинет председателя юридического комитета Палаты представителей демократа Джека Брукса. При виде непрошеного гостя славившийся мерзким нравом хозяин кабинета заревел: «Вон! Вас вызовут!», и конгрессмен Майкл смирно сидел в передней, дожидаясь, когда ему позволят предстать пред светлы очи раздражительного коллеги – которого он, между прочим, превосходил по рангу

Периодически в Вашингтоне происходит смена власти. Демократы загоняют страну в такой тупик, что избиратели призывают республиканцев и вручают им вожжи с тем, чтобы они прибрали после тусовки нашкодивших демократов и навели порядок, но отнюдь не посягая при этом на основополагающие принципы сложившегося устройства. По сути дела – «тех же щей, да пожиже влей». Республиканцы – такие же политики, что и демократы, они выпечены из того же теста, так же молятся на власть, так же поклоняются Мамоне. Поэтому в идеологическом плане смена власти – это фактически перестановка стульев в той же самой гостиной. И такая чехарда будет продолжаться до тех пор, пока не будет опрокинута вся пирамида власти и не расчищено заросшее сорняками политическое поле – т.е. пока не произойдет революции.

А до тех пор никто не позволит республиканцам замахиваться на коренные преобразования. Да, впрочем, они и не замахиваются, а если ведут себя приличнее демократов, то отнюдь не потому, что республиканцы по природе своей чище и благородней: просто им не прощается то, что легко сходит с рук демократам, и они не могут себе позволить вести себя столь же нагло и откровенно. Еще древние римляне сформулировали этот принцип: Quod licet Jovi, non licet bovi – «Что позволено Юпитеру, не позволено быку».

В преддверии выборов в Конгресс в 2006 году в Вашингтоне разразился скандал неслыханной силы: главный стратег демократов в Конгрессе нынешний мэр Чикаго Рам Эмануэл предал гласности разоблачения, которые он высиживал более года, чтобы пустить их в ход в наиболее выгодный момент: конгрессмен-республиканец из Флориды Марк Фоли вел фривольную переписку с юным стажером Конгресса.

Негодованию демократов и прессы не было предела, воздух сотрясался от воплей возмущения и гнева. Пусть Марк Фоли не совершил уголовно наказуемого деяния (стажер был совершеннолетним), но ведь помимо уголовного кодекса существует еще кодекс этический! Волосы встают дыбом от низости и лицемерия этого глубоко аморального типа! «Нет ему прощения!» – кричали газетные заголовки. «Какой позор», – горестно качали головами дикторы телевидения. Фоли поспешно вышел в отставку, чтобы тень от его проступка не упала на однопартийцев, но не помогло – лавина народного гнева сошла на всю Республиканскую партию, демократы одержали сокрушительную победу на выборах и вернули себе большинство в Палате представителей.

Несколькими годами ранее в аналогичном, но гораздо более серьезном проступке, от которого уже разило уголовщиной, был уличен другой конгрессмен – демократ из Массачусетса Гэри Стаддс. Этот первый открытый гей в Конгрессе ни с кем не вел скабрезной переписки, зато вступил в половую связь со стажером, причем не достигшим возраста совершеннолетия (!). В судебной практике это квалифицируется как тяжкое преступление – совращение малолетних.

И что же, дубина народного гнева поднялась и пошла гвоздить по голове негодяя? Ничуть не бывало. Вместо того, чтобы, поджав хвост, уползти в отставку, конгрессмен Стаддс выступил перед коллегами с громовой речью, утверждая свое право поступать по своей воле, и плевать ему на общепринятые нормы общественной нравственности, пусть даже и закрепленные в уголовном кодексе.

Законодатели-демократы по достоинству оценили дерзкое мужество своего бравого коллеги, покрыв его слова овацией. Их чувства, по-видимому, разделяли и избиратели Массачусетса – во всяком случае на следующих выборах Гэри Стаддс был триумфально переизбран на свой пост. Не пострадали и его однопартийцы: видимо, электорат рассудил, что другие конгрессмены-демократы не сторожа собрату своему. Не республиканцы же они, в самом деле! Следует полагать, что Юпитер был демократом…

И тем не менее, несмотря на все унижения и оскорбления, над республиканцами довлеет чувство корпоративной солидарности со старшими партнерами. И когда на политической арене появляется «чужак», не принадлежащий к правящему классу, это вызывает взрыв ненависти и ксенофобии со стороны истэблишмента, в том числе и его республиканского сегмента. В 2008 году Сару Пэйлин, которую выбрал себе в напарники кандидат в президенты от Республиканской партии сенатор Джон Маккейн, особенно яростно атаковали именно с классовых позиций: «Откуда, из какого медвежьего угла она вылезла», эта «деревенщина», выпускница какого-то заштатного университета Айдахо, вместо привычного питомника руководящих кадров – одного из университетов Лиги плюща? Словом, «не наш человек».

И примечательно, что в этой травле «выскочки с Аляски» к демократам с энтузиазмом присоединились республиканцы. Стоило посмотреть и послушать, как высокомерно и презрительно отзывались о ней гранды консервативной журналистики – словно баре, обсуждающие проделки крепостных. Куда прешь, черная кость? Куда лезешь с суконным рылом в калашный ряд? Есть веские основания подозревать, что «советники», которых Маккейн приставил к своей напарнице, чтобы они помогли ей сориентироваться в незнакомом мире большой политики, намеренно «подставили» свою подопечную, не подготовив ее к чрезвычайно ответственным интервью с акулами «прогрессивной» журналистики – Чарли Гибсоном и Кэти Курик. Если Николь Уоллес и Стив Шмидт действительно сознательно «утопили» Сару Пэйлин, зачем они это сделали? Ясно зачем – чтобы спасти свое реноме в светских кругах Вашингтона: дескать, по долгу службы они вынуждены пестовать «эту провинциалку», но сердцем они с «нашим кругом».

Точно так же и «Партия чаепития» воспринимается истэблишментом не как легитимная оппозиция, а как сборище узурпаторов, лезущих не в свое дело. И опять-таки республиканские лидеры не скрывают своего пренебрежительного отношения к «черни», возомнившей о себе и посмевшей бросить вызов сложившемуся порядку. Для истэблишмента во всех его ипостасях, как либеральных, так и консервативных, пришедший в движение народ – это смерды, идущие с вилами и дрекольем поджигать господскую усадьбу. Между тем не нужно быть гением, чтобы распознать в «Партии чаепития», пробудившейся от долгой спячки наиболее активной части консервативного населения, главную, если не единственную надежду Республиканской партии на выживание в качестве реальной политической силы. Но «чаевники» угрожают монопольным позициям истэблишмента, и этого допустить ни в коем случае нельзя.

Почему президент-республиканец Дуайт Эйзенхауэр в 50-х годах не воспользовался уникальной возможностью уничтожить Демократическую партию, когда выяснилось, что администрация Франклина Рузвельта была настолько нашпигована коммунистами и советскими шпионами, что политика США в значительной мере фактически направлялась из Москвы? То, что этого не сделал его предшественник Гарри Трумэн, понятно: он разделял ответственность с покойным Рузвельтом за то, что творилось в администрации, и в конце концов вина ложилась на его партию. Но что остановило Эйзенхауэра?

Падающего – подтолкни, гласит канон политической игры. Демократы вырыли себе могилу, и президенту оставалось только столкнуть их в нее. Ему достаточно было просто поддержать сенатора Джозефа Маккарти, и судьба Демократической оппозиции была бы решена, история пошла бы в другое русло. Но вместо этого Эйзенхауэр помог противникам Маккарти оклеветать и морально растоптать сенатора от Висконсина. Почему? Следует полагать, чтобы не раскачивать лодку, не допустить кризиса истэблишмента.

Огромную роль в смирном поведении республиканцев играет также страх перед прессой. Надо сказать, страх вполне обоснованный. В соответствии с теорией «Большой лжи», которая лежала в основе чрезвычайно эффективной пропаганды нацистской Германии и коммунистического Советского Союза, неважно, насколько абсурдна ложь, главное – как можно более настойчиво ее повторять, и рано или поздно пропаганда неизбежно возымеет свое действие. Без устали внушай человеку, что он свинья, и в конце концов он захрюкает.

За примерами далеко ходить не надо. Сару Пэйлин обгадили так, что от нее шарахаются из страха замараться даже консервативные политики, она окончательно скомпрометирована. Но чем? Почему ее повсеместно считают набитой дурой, а, к примеру, Хиллари Клинтон – гением? У Сары Пэйлин вполне достойный послужной список, куда более внушительный, чем у большинства конгрессменов и сенаторов: в 28 лет она – член городского совета родной Вассилы, спустя четыре года – мэр Вассилы (какой-никакой, а все же настоящий город, на градоначальницу были возложены все те же исполнительные функции, что и на мэров более солидных юрисдикций); в 39 лет – председатель штатной комиссии по надзору за нефтегазовыми промыслами (основой благосостояния Аляски), в 42 года бросила вызов зубрам Республиканской партии и разгромила их, став самым молодым губернатором в истории своего штата и первой женщиной, избранной на этот пост; добилась чрезвычайно больших успехов на этом поприще, порукой чему явилась ее широкая популярность и высочайший рейтинг.

Именно этот завидный послужной список поверг в панику демократов, когда Джон Маккейн выбрал Сару Пэйлин кандидатом в вице-президенты США от Республиканской партии. И стоило ей один раз оступиться в интервью, как «прогрессивные» силы в Большой прессе и в органах массовой культуры обрушили на нее лавину лжи и клеветы: деревенщина, дура, идиотка, дебилка, олигофренка… В короткий срок дело было сделано – Сару Пэйлин настолько основательно обгадили, что ей уже не отмыться.

Параллельно шла не менее массированная кампания по обожествлению Хиллари Клинтон – при том, что биография бывшей первой леди представляет собой гору лжи и сплошную цепь скандалов, провалов и уголовных преступлений, и что на ее счету нет ни единого достижения, если не считать успешной кампании преследования и запугивания многочисленных пассий Билла Клинтона, чтобы спасти его от нападок «клеветников». И вот результат: льстецы слепили образ великой, чуть ли не величайшей женщины в истории цивилизации. Чем же она заслужила столь лестную репутацию? Да ничем, но это неважно: повторяй с утра до ночи, что она подарок человечеству, и рано или поздно общество поверит и заглотнет наживку.

Другой пример.  В 1989 году четыре сенатора были уличены в коррупции, они пытались в нарушение закона спасти Чарльза Китинга, главу сберегательного банка из Аризоны, банкротство которого обошлось федеральному правительству в 3 миллиарда долларов. На беду все четверо были демократами, дело принимало нехороший оборот – коррупция в Демократической партии! Нужно было срочно найти какого-нибудь республиканца и пристегнуть его к преступной четверке, чтобы создать впечатление, будто панама носит двухпартийный и, стало быть, внепартийный характер.

Кандидат нашелся – им оказался сенатор от Аризоны Джон Маккейн. Собственно, Маккейн не имел никакого отношения к скандалу, но он был дружен с Китингом семьями. Пресса стала активно раскручивать скандал, постепенно выпихивая Маккейна на первый план. Дело кончилось тем, что скандал замяли, наказание виновных свелось к мягкому порицанию. Причем под раздачу попал и Джон Маккейн, которому не удалось ничего пришить, но все равно его примерно наказали – за «неразборчивость в дружеских связях». Карьера его от этого не пострадала, Маккейн отделался легким испугом, но из всей этой истории он вынес всепоглощающий спасительный страх перед могуществом прессы, которая едва не загубила его. И с тех самых пор сенатор от Аризоны униженно заискивает перед журналистами и как огня боится снискать их нерасположение. Стоит ли удивляться тому, что его предвыборная кампания в 2008 году фактически свелась к попыткам любой ценой избежать какой-либо критики в адрес соперника-демократа Барака Обамы, чтобы – упаси Бог – не обрушить на себя постоянно висевший над ним дамоклов меч обвинения в расизме?

Что плавно подводит нас к еще одному объяснению молчания республиканцев. Президент Барак Обама неприкасаем, черная кожа надежнее любой брони защищает его от любой критики, сколь бы обоснованной она ни была. Все его правление – наглядное свидетельство вопиющей некомпетентности и безалаберности. Но ничто не может замарать белоснежной чистоты риз президента; малейшая попытка публично заикнуться о том, что король – голый, немедленно обрушит на дерзкого шквал обвинений в расизме. Вот и приходится оппонентам втихомолку возмущаться, наблюдая за эскападами радикальных вечных подростков в Белом Доме и переживать от сознания того, как низко пала при Обаме репутация великой страны.

Такова нерадостная картина реальности, сложившейся в американском обществе. Республиканская партия превратилась в подголосок правящей партии, и нет никаких оснований надеяться, что в обозримом будущем положение кардинально изменится. Истэблишмент кровно заинтересован в сохранении статус-кво, а республиканцы, будучи его органической частью, страшатся потрясения основ не меньше, чем демократы.