Залп «Авроры» по-африкански

Музей работорговли в Сенегале

На днях наша Первая семья совершила поездку по трем странам Африки. Будучи в Сенегале, президент Обама, конечно же, не упустил случая побывать в знаменитом музее работорговли в старинном форте на острове Горе близ Дакара. Этот музей – место паломничества десятков тысяч туристов, непременный объект для посещения афроамериканской знатью и политическими деятелями со всего света, желающими почтить память жертв работорговли. В их числе были Нельсон Мандела, папа римский Иоанн-Павел II, президенты США Билл Клинтон и Джордж Буш-младший, а сейчас, как видим, и Барак Обама. Знатный гость осмотрел музей и благоговейно постоял в проеме в стене, носящем возвышенное название: «Дверь в мир, откуда нет возврата» (Door of No Return).

По преданию, в форт на о-ве Горе свозили рабов, предназначавшихся для отправки в Новый Свет. Рабы выходили на берег через «Дверь в мир, откуда нет возврата» и, гремя кандалами, вступали на дощатые сходни, перекинутые с берега на корабль работорговцев. Бывали случаи, когда рабы пытались бежать и спрыгивали в море со сходен, но никому не удавалось спастись – их тотчас живьем пожирали акулы, кружившие вокруг острова в ожидании лакомой добычи. Те же, кто покорялся своей судьбе, поднимались на борт, бросали последний взгляд на родные берега – прощай, Африка! – и спускались в трюмы. Над головой у них с грохотом задраивались люки, и в следующий раз они выходили на свет Божий уже по ту сторону Атлантики – те немногие, кто не погиб в пути от побоев, голода, жажды и болезней.

Проблема лишь в том, что эта душещипательная картина, по всей вероятности, полная выдумка. Историки в один голос утверждают, что форт на о-ве Горе играл незначительную роль в работорговле, привозимых сюда рабов скорее всего использовали для своих надобностей местные жители, а «Дверь в мир, откуда нет возврата», как полагают, предназначалась для куда более прозаической цели – через нее на берег сваливали мусор. Одного взгляда на побережье достаточно, чтобы убедиться в том, что в этом месте корабли работорговцев никак не могли подходить близко к берегу для загрузки невольниками ввиду каменистого мелководья. Историки склоняются к мысли о том, что основные центры работорговли в Западной Африке находились в других местах, в частности, на побережье нынешней Ганы. Тем не менее Невольничий дом на о-ве Горе стал важным символом горестного прошлого африканцев, обращенных в рабство.

В 1990-х годах профессор истории университета Джонса Хопкинса Филип Кэртин, автор двух десятков книг о работорговле в бассейне Атлантики, первым в научном мире поставил под сомнение подлинность баек о Невольничьем доме. Он выразил уверенность в том, что трагическая история была придумана от начала до конца первым куратором музея на острове Горе Жозефом Ндиайе. Этот человек, наделенный богатым воображением и недюжинным даром красноречия, в течение многих лет вдохновенно врал экскурсантам, в ярких красках живописуя горькую судьбу несчастных рабов.

Ндиайе поначалу утверждал, что через «Дверь в мир, откуда нет возврата» прошло 20 миллионов невольников, а когда профессор Кэртин посетил музей в 1992 году, он услышал от ныне покойного экскурсовода цифру в 40 миллионов. Кто больше?

Несколько лет назад некий чернокожий конгрессмен (не припомню его фамилии), выступая в зале Палаты представителей, поведал своим коллегам, что из Африки в Америку было вывезено 200 миллионов рабов. Многие из них, не выдержав ужасающих условий перевозки, погибали в пути. Трупы сбрасывались в воду, и их было так много, что экология Атлантики в корне изменилась — привлеченные устойчивым обилием корма, к маршруту транспортировки рабов отовсюду мигрировали акулы. И по сей день в генетической памяти морских хищников живы воспоминания о том, как славно им жилось в годы работорговли, горестно констатировал конгрессмен.

Прославленный консервативный радиокомментатор Раш Лимбо просто не мог упустить такую лакомую возможность. Стараясь сохранять серьезность, он объяснил своим слушателям, что несложный арифметический подсчет показывает: для перевозки такой массы рабов потребовалось бы столько кораблей, что они, стоя нос к корме, образовали бы сплошной мост через всю Атлантику, и рабов не нужно было бы перевозить – их можно было бы вести посуху, с корабля на корабль. А голодным акулам только и оставалось, что щелкать зубами.

Схваченный за руку законодатель на следующий день вынужден был признать, что да, он, действительно, того… немного преувеличил, на самом деле рабов было в два раза меньше – всего 100 миллионов. Неумолимый Лимбо тут же выступил с новым подсчетом, который показал абсурдность и пересмотренного показателя. Вновь пришлось пристыженному конгрессмену каяться в оплошности и снижать обличительную цифру – на сей раз до 40 миллионов. На счастье завравшегося народного представителя Раш Лимбо сменил гнев на милость и оставил его в покое.

Но на самом деле даже 40 миллионов – это в четыре раза больше общего количества рабов, вывезенных в Америку из Африки за всю историю. Согласно базе данных, составленной историками на основании судовых журналов и плантационных реестров, на протяжении трех с половиной веков, с 1501 по 1866 год, в Северную Америку было вывезено около 12 миллионов невольников. Из этого числа с острова Горе отправились за океан от силы 26 000 рабов – ничтожная доля общего показателя. Тем не менее в памятной табличке, висящей на каменной стене музея, повествуется о «миллионах» рабов, которые прошли через Невольничий дом. Лапша, которую столь успешно вешал на уши доверчивым туристам Жозеф Ндиайе, от долгого употребления окаменела в непреложную историческую истину.

Ждать, что правительство Сенегала разоблачит выдумку, не приходится: слишком важную роль играет музей как приманка для туристов, чьи доллары позарез нужны нищей стране. Кто же станет резать курицу, несущую золотые яйца?! Вот и стоит Невольничий дом на о-ве Горе как памятник мифу, подобно главному символу большевистской революции в России – крейсеру «Аврора», которому приписывают чудодейственное свершение – залп из одного орудия (нечто вроде массового заплыва с участием одного пловца).

Впрочем, высосанная из пальца история Невольничьего дома на о-ве Горе – далеко не единственная фальсификация в вопросе о работорговле. Американцев приучили к мысли о том, что на их предков — а по наследству и на них самих — ложится практически вся полнота вины за торговлю рабами.

Слов нет, ничего похвального в этом виде коммерции не было, но не было в нем и ничего необычного. Рабство и, стало быть, работорговля сопровождали всю историю человечества. Рабство служило экономическим фундаментом великих цивилизаций Древней Греции и Рима. Знаменитым «Путем из варяг в греки» викинги везли на продажу, как нас уверяют, пеньку, лен и мед. Наверное, эти товары тоже фигурировали в экспортном ассортименте, но все же главным и куда более ценным объектом торговли были рабы, которых везли на невольничий рынок Константинополя. На рабском труде стояли империи инков и ацтеков в доколумбовой Латинской Америке, рабство процветало в арабских халифатах и на Дальнем Востоке… одним словом, во всем мире. Рабство в явном или скрытом виде по сей день процветает на Ближнем Востоке и в странах Магриба.

Поставкой африканских невольников занимались в основном европейские первооткрыватели Черного континента —  португальцы и арабские работорговцы, которые отлавливали или покупали рабов в глубинах континента и гнали их: в Западной Африке – к портам на побережье Гвинейского залива, в Восточной Африке – в главный центр экспорта живого товара на острове Занзибар. Другими крупными поставщиками рабов были племенные царьки, бойко торговавшие ценными подданными, и местные посредники, в том числе женщины, богатевшие на торговле своими единоплеменниками.

Рабов перевозили в Новый Свет, остро нуждавшийся в рабочих руках (исконные обитатели Западного полушария оказались плохо приспособлены к рабскому труду, к тому же их буквально миллионами косили завезенные европейцами черная оспа, корь и другие заразные заболевания, к которым у индейцев не было иммунитета). С Восточного побережья Африки рабов отправляли в основном в Бразилию, с Западного – на острова Карибского моря и в Северную Америку. (Из этого следует, что в негритянской общине США практически нет потомков восточноафриканских рабов, – и тем не менее символическим «африканским» языком самозванные лидеры афроамериканской общины почему-то избрали суахили, на котором разговаривают только в нескольких странах именно Восточной Африки).

А как же американцы? В чем заключалась их роль? Они подключались ближе к концу цепочки работорговли – на этапе покупки рабов и их перевозки на невольничьи рынки Нового Света. Поскольку заготовкой живого товара экипажи кораблей не занимались, некоторые американцы даже не ступали на африканский берег, и основная ответственность за подлинные и мнимые издевательства над рабами ложится на действующих лиц предыдущих актов этого скорбного спектакля.

Но почему в таком случае вся вина за грех рабства возлагается на американское общество? Почему афроамериканские лидеры гневно клеймят исключительно своих белых соотечественников и только от них требуют компенсации? Почему не от арабов? Почему тем прощается их куда более весомая историческая вина? Почему от них не добиваются возмещения?

По очень простой причине: точно как в анекдоте, где потерянные ключи ищут не там, где они пропали, а под фонарем, где светло. С арабами где сядешь, там и слезешь, от требований компенсации они презрительно отмахнутся, да еще и обложат просителей последними словами. Стало быть, нет никакого смысла тратить на них время и энергию.

А вот белые американцы – совершенно другое дело. Им вбили в голову сознание их исторической вины перед чернокожими согражданами, хотя прямых потомков работорговцев и рабовладельцев в Америке раз-два и обчелся, а основная масса населения – это потомки иммигрантов, прибывавших из Восточной и Центральной Европы спустя многие десятки лет после прекращения работорговли и освобождения рабов.

Предки белых граждан Америки, носящих такие фамилии, как, скажем, Шапиро, Иванов, Стоянович, Щепаньский или Торелли, ни сном ни духом не имели отношения к работорговле или рабству. Много вы знаете негров с подобными фамилиями? Между тем освобожденные рабы, как правило, брали себе фамилии своих бывших хозяев, поэтому среди американских негров доминируют Джонсоны, Джексоны, Кэмпбеллы и прочие Картеры, что достаточно ясно свидетельствует о том, кто владел рабами, а кто нет.

Но коль скоро левая пропаганда настолько сильно засорила американцам мозги, коль скоро они запуганы и забиты до такой степени, что признают себя виновными и жаждут искупить «свой грех», отчего не доить корову, если она сама покорно подставляет вымя? На то и доверчивые дураки, чтобы умным людям можно было жить припеваючи.

Америка построена на поте и крови наших предков, гремят поборники «восстановления исторической справедливости», белое общество задолжало своим чернокожим благодетелям и должно заплатить по долгам хотя бы их потомкам в виде «репараций». Этот термин определяется в словаре как «возмещение побежденным государством, по вине которого возникла война, убытков, понесённых государством-победителем». Требования репараций, нарастающие в афроамериканской общине, логичны – белых вполне можно рассматривать как побежденную сторону в идеологической войне. Конкретные суммы не называются, речь пока идет о том, чтобы убедить американское общество согласиться с законностью подобных притязаний.

Вообще-то говоря, вся громоздкая система «позитивного действия», т.е. льгот в возмещение прошлой дискриминации, – это фактически и есть репарации, только растянутые во времени. Но нет, негритянские лидеры, отлично сознавая, что нужно ковать железо, пока горячо, не удовлетворяются достигнутым и продолжают неустанно бить в одну точку – репарации! репарации! репарации! И если исходить из того, насколько успешно развивалась их кампания до сих пор, трудно усомниться в том, что рано или поздно им удастся добиться своего.